Пять причин, по которым человечество отчаянно нуждается в настоящих монстрах

Именно из-за них мы смотрим «ужастики», и именно из-за них нас привлекают самые страшные, леденящие душу новостные сюжеты. Эти монстры являются важной частью нас самих, и, при всём при том, они гораздо опаснее любых порождений детского воображения. Чтобы понять, почему нас так привлекают чудовища, рассмотрим для начала следующий факт…

1. У каждого человека есть некая группа людей, которых он считает монстрами
Предположим, вы – осуждённый, и судья приговаривает вас к сбрасыванию с парашютом в костюме Адама на какую-либо населённую территорию земного шара по выбору потерпевшей стороны. Однако, во имя гуманизма, вам предоставляется право выбора одного региона или города, куда вас скидывать не будут. Что бы вы выбрали? Из какого гиблого места, на ваш взгляд, невозможно выбраться живым? Детройт? Сомали? Пока вы думаете, я порассуждаю на отвлечённую тему.

Вот попроси вас сейчас кто-нибудь представить Японию, и у вас в голове возникла бы какая-то такая картина:



Всё, что ниже кроличьих ушей (только не надо лукавить). А вот в типовой голове американца образца 1943 года картинка была другая:



И на этой картине не человек. На ней монстр. У этого чудовища нет матери. Ему чуждо человеческое сострадание. Оно не относится к нашему виду, поэтому мы безо всяких угрызений совести можем сжечь пару сотен тысяч ему подобных бомбами, как если бы мы травили тараканов. Я знаю, что плакаты у многих из вас ассоциируются с историей древнего мира, а ваши бабушки и дедушки покупались на них исключительно по наивности. Но всё же посмотрите, на чём я рос:


Именно такой «русский» сидел в моём мозгу – холодный, бесчувственный, сильный, бездушный, жестокий. Представься мне году так в 1984-ом, когда я был школьником, возможность – и я бы нажал на ядерную кнопку, не задумываясь. Я смотрел «Красный рассвет» 1984 года и потому знал: либо мы, либо они. Итак, давайте вернёмся к нашему вопросу: в какую часть света вы бы не хотели попасть нагишом на парашюте? Возможно, в самые мрачные и бедные районы Аппалачии, где обитают насильники-содомиты из «Избавления»? А может, в самые суровые Африканские районы вблизи Сахары, где (как мы видели в «Районе №9″) шастают размахивающие «калашами» банды под предводительством вождей-каннибалов.

К счастью вас не забросят ни в одно из перечисленных мест. Нет, судья решил, что вас десантируют прямо на головы радикальных мусульман, проводящих антиамериканскую демонстрацию, и, учитывая ваше чистосердечное раскаяние, вам позволят обмотать гениталии изолентой.

Сразу оговорюсь – я вовсе не обвиняю читателя в ханжестве. В том, что вы боитесь всех вышеперечисленных, предполагая отсутствие в них человеческого разума и сострадания, нет вашей вины. А они не виноваты в том, что зачастую точно так же боятся вас или того, с чем вы у них ассоциируетесь. Всё дело в том, что…


2. Ненависть доставляет нам приятные ощущения, подобно кокаину
В художественном фильме «Криминальное чтиво» есть сцена, которая объясняет практически все те ужасы, которые показывают в новостях. И это не та сцена, где Винг Рэймс отстреливает тому парню пенис. Речь о сцене, где наёмный убийца (Джон Траволта) рассказывает о том, как кто-то совершил акт вандализма по отношению к его автомобилю. При этом данный персонаж выдаёт такой монолог: «О том жалею, что я не застал его за этим делом. Что угодно бы отдал, чтобы застукать этого засранца в процессе. Он бы дорого поплатился, застань я его там, эх, если бы мне только подловить его тогда».

В последнем предложении есть кое-что, что каждому необходимо знать о людях. Ведь в этих словах напрочь отсутствует всякая логика, т.к. месть вроде как должна исправлять неправильное. Но он не хочет ничего исправлять, чтобы было за что мстить.

И все мы таковы. Это сидит у нас в генах. И как только вы смиритесь с этим, многие нехорошие вещи, происходящие в мире, станут понятны вам. Пенис ваших иллюзий будет оторван и унесён прочь горячей картечью правды.

Вспомните самую лютую драку, в который вы когда-либо участвовали. А теперь припомните, когда вы в последний раз принимали кокаин. Заметьте, в обоих случаях наблюдался сходный прилив сил (сравнение будет затруднено в случае, если кокаин и драка были совмещены). Это всего лишь биология – мы уже упоминали ранее эксперимент, в ходе которого учёные обнаружили, что забористая брань облегчает боль. Это не значит, что вместо обезболивающего при операции врачи скоро станут пользоваться матюгами. Просто, когда мы сердимся, организм выделяет обезболивающее – артеренол.

Всё очень логично – эмоция, которую мы называем «гневом» или «ненавистью» – часть выработанного в процессе эволюции инстинкта борьбы, призванная подготовить нас к сражению, накачав анестетиками – для борьбы с болью, и дофамином, чтобы с помощью удовольствия заглушить наш страх перед тигром/соплеменником/пьяным футбольным фанатом, с которым нам предстоит столкнуться. И те же самые химикалии выделяются в организме, когда вы курите «крэк».

Таким образом, всё просто – ненависть даёт чувство эйфории.

Научных исследований на данную тему немного, за то они позволяют очень многое объяснить: от войн, до офисных интриг, и от расизма, до истерик подружки. Вы – биологическая машина, созданная, чтобы ненавидеть, а стали вы ей, потому что наши предки уничтожили всех, кто был устроен по-другому. Ярость делает нас сильными, а сила позволяет побеждать. Именно поэтому огромная часть социальных механизмов создана специально для контроля над народным гневом.

Но при чём тут монстры? Вот намёк:




3. Общество манипулирует вами, пользуясь вашей склонностью к ненависти
Ой, какой печальный заголовок. Но мне вовсе не хочется, чтобы вы восприняли это как цинизм – в конце концов, ракета, запущенная на Луну, работала на ненависти к коммунистам. А сейчас, для создания нужного настроя я продемонстрирую здесь фотографию пылающего ночного клуба, в котором горит заживо пара сотен людей:



Это – последствие бесславных террористического акта на Бали в 2002 году, когда начинённая взрывчаткой машина была взорвана возле клуба, полного австралийских туристов. Жертвы просто танцевали, веселились и отдыхали, но мусульманские фундаменталисты решили, что лучший способ влияния на мир состоит в том, чтобы предать этих невинных, смеющихся туристов ужасной смерти в огне.

Посмотрите на фотографию. Подумайте о жертвах внутри. Представьте террористов, любующихся бушующим пламенем, вслушивающихся в крики, довольных собой и уверенных в том, что теперь-то они точно попадут в рай. Что вы при этом испытываете? Как вам охота поступить с террористами?

А допустим, я скажу, что это не взрыв на Мали, а какой-то ночной клуб, загоревшийся год спустя на Род-Айленде по причине сбоя пиротехники, в результате чего погибли сто человек. Какие чувства посетят вас при таком раскладе?

Ну, блин, это ж рядовой случай, не так ли? Люди погибли точно так же, и продолжают гибнуть от случайных пожаров в гораздо больших количествах, чем от террористических актов, однако ваша реакция совершенно различна. Представляя себе выслеживание и уничтожение террористов, мне хочется выскочить из дома, чтобы осуществить благородное возмездие, наперевес с дробовиком под музыку «Drowning Pool»…

…но, представляя, как я выскакиваю из дому, чтобы добиться ужесточения правил пожарной безопасности для общественных мест с тесными помещениями, я ощущаяююююююююююююююююююювввввввввввввыфффф

Ой, кажется, я заснул прямо на клавиатуре. Итак, почему одна трагедия превращает меня в героя Лиама Нисона из «Заложницы», в то время как другая идентичная трагедия регистрируется мозгом и только? Да потому, что, подобно собаке Павлова, я приучен реагировать не на опасность, а на монстров. А монстрами, в данном случае, как раз являются те самые террористы.

Давным-давно власть предержащие поняли, что лучший способ убеждения и сплочения людей заключается в контроле и направлении их гнева в нужное русло. Таким образом, увидев по новостям это:



мы пробормочем себе под нос: «Это печально», – и, возможно, пожертвуем несколько долларов пострадавшим. А увидев это:



разгневаемся так, что Ближний Восток будет полыхать целое десятилетие. В первом случае поработал ветер, во втором – монстры. Первый был слегка скучноват, второй обеспечил нас зарядом эйфории.

А наркоманами управлять очень легко, если взять под контроль их цепочку снабжения. Можете не верить на слово. Посмотрим, сможете ли вы угадать, кому из мировых лидеров-геноцидников принадлежат эти слова:

«Доброе утро. Менее чем через час этот самолет присоединится к другим самолётам со всего мира. И вы начнёте самое большое воздушное сражение в истории человечества. Человечество… Сегодня это слово обретёт новое значение для нас. Мне не можем более позволить себе отвлекаться на мелкие взаимные разногласия. Мы объединимся во имя общих интересов».

Конечно же, это был Билл Пуллман в роли президента Томаса Уитмора из «Дня независимости». Что потребовалось для объединения человечества и преодоления «мелких разногласий»? Разрушительное вторжение космических монстров. Та же причина заставила объединиться Капитана Америку и Тони Старка из «Мстителей». И по той же самой причине враждующие кланы Шотландии объединились под началом Уильяма Уоллеса в «Храбром сердце». Этой идеей проникнуты все популярные фильмы: война против отвратительного, жестокого зла – единственная вещь, способная сплотить нас, временно погасив разногласия.

А если такого невиданного, гадкого монстра не существует, то мы создадим его. Нам придётся его создать.

Или можно процитировать другого лидера, который сплотил людей в тяжёлый исторический момент:

«Всегда и во все времена эффективность действий национального лидера определялась, прежде всего, умением предотвратить распыление внимания народа и сосредоточить его на одном единственном враге. Чем единообразней народ вступит в борьбу, тем сильней будет магнитный эффект, порождаемый таким движением».

Я думаю, каждый согласится с тем, что Адольф Гитлер был прав. Как и все, кто произносил подобные слова после него.

С одной стороны, здесь нет ничего нового – всё это было главной темой 1984 года и ранних альбомов «Van Halen», но с другой стороны, люди продолжают покупаться на это. Наркоман знает, что наркотик вреден, но при этом продолжает любить свой «крэк».

Вышесказанное наверняка понравится конспирологам, утверждающим, что «911″ устроил Джордж Буш, создав безумного монстра в целях сплочения нации. Однако монстра не обязательно создавать именно таким путём. Вы не помните инцидент с самолётом-разведчиком в апреле 2001 года? Напряжённую международную обстановку после столкновения американского разведывательного самолёта с китайским реактивным истребителем в воздушном пространстве Китая, приведшего к гибели пилота? Инцидент имел место сразу после выборов, в ходе которых Буш обещал вести жёсткий политический курс в отношении Китая. Не объявись Бин Ладен, у нас была бы наготове другая холодная война.

Но прежде чем разразиться обвинениями в адрес политиков-манипуляторов, имейте в виду следующее…


4. Ненависть сближает нас с нашим народом
Будучи на спортивном мероприятии, дождитесь, когда хозяева поля забьют гол, и быстро пощупайте у своего соседа между ног. Чувствуете эрекцию? И это совершенно нормально. Экспериментально доказано, что в крови болельщиков, чья команда побеждает, содержание тестостерона повышается на 25 процентов. То же самое происходило и учёными-болельщиками.

Люди – социальные животные. Под этим я, конечно же, подразумеваю то, что эволюция приспособила нас для групповых убийств. Естественный отбор снабдил нас мозгом, который одобряет всё, что делает наша команда, и ненавидит всё, что делает другая команда, не заморачиваясь на детали. Ведь наши предки ещё 3.5 миллионов лет назад выяснили, что убивать толпой гораздо проще. А когда встаёт вопрос выживания, единство становится превыше логики, этики и всего остального. Если группа окажется неправа, вы всё равно согласитесь с коллективом, иначе разбираться с велоцираптором придётся один на один.*

*Автор не является дипломированным учёным.

Инстинкт «верность или смерть» является причиной, по которой вы не сочувствовали обитателям «Звезды смерти», когда она взорвалась. Из-за него школьная футбольная команда не ходила в клуб ролевиков, а вы вспомнили об ужасном землетрясении на Гаити, только сию секунду, когда прочитали это предложение. Ваш мозг мыслит совершенно по-другому, когда дело касается представителей чуждой группы, как если б они были представителями другого вида.

Или монстрами. Теперь вы уже ухватили суть.

Теперь сложите вместе то, что мы знаем о наркоманской природе ненависти с биологической потребностью видеть, как наша команда «побеждает», и вы получите, возможно, самую сильную, с точки зрения вызывания привыкания, человеческую эмоцию: праведное негодование. Чувство, собственной правоты, когда плохие ребята сделали что-то неправильное.

А чего бы ещё нам так любить хорошее кино о мести? Мы сидим в кино и наблюдаем, как дочь Лиама Нисона похищают. Но мы не грустим, т.к. знаем, что он способен на серьёзные поступки, и теперь у него есть для этого основания:

«Я не знаю, кто вы. Я не знаю, чего вы хотите. Если вам нужен выкуп, говорю сразу – денег у меня нет. Но за свою долгую карьеру я приобрёл много навыков, которые меня сделали кошмаром для таких как вы. Если вы отпустите мою дочь сейчас – на этом всё закончится. Я не стану искать и преследовать вас. Если нет, я буду вас искать. И я найду. И убью».

А вот и моя эрекция. Я выучил его слова наизусть, и, честное слово, когда-нибудь я заставлю кого-нибудь похитить мою жену, чтобы у меня был повод их произнести. Никто из зрителей не хотел бы, чтоб похищение оказалось досадным недоразумением. Все хотели, чтобы Лиаму был причинён настоящий вред, иначе мы бы не увидели, как он восстанавливает справедливость. Именно поэтому, многие люди любят лелеять фантастические планы отмщения в голове.

Нам важно всегда чувствовать себя в осаде. И никакие доказательства не убедят нас в обратном. Поэтому на протяжении 20-ти лет, 70 процентов американцев думали, что уровень преступности повышается, хотя всё было с точностью до наоборот. Много ума не надо, чтобы обвинить СМИ в нагнетании обстановки роликами о массовых перестрелках и похищениях детей. Однако правда заключается в том, что СМИ всего лишь дают нам то, чего мы сами хотим. А мы хотим думать, что нас со всех сторон окружают монстры.

Не то, чтобы в мире не было преступлений или других ужасных вещей. Я видел их своими глазами – многие из моих близких друзей и преданных фанатов – жестокие преступники. Но мы всегда хотим, чтобы всё было хуже, чем есть на самом деле. Кто из вас помнит истории о массовых изнасилованиях, убийствах и хаосе, последовавшими за ураганом «Катрина»? А кто при этом помнит последующие разоблачения этих историй?

У вас есть знакомая семья, верящая в существование «Войны с Рождеством», не смотря на то, что этот праздник отмечают на каждом квадратном дюйме США в течение трёх месяцев? Ваши бабушка и дедушка – убеждённые христиане, игнорируя опровержения, всё еще убеждены в том, что в 1970-80-ых наблюдался интенсивный бум сатанизма с детскими жертвоприношениями, а теперь эти сатанисты перекочевали в руководство крупных американских корпораций? Факты не важны – монстры должны существовать.

Кстати, помните те антияпонские пропагандистские плакаты? А теперь полюбуйтесь на то, как американцев изображают в Северной Корее. Вот один из нас стреляет маленькой девочке в голову:



Здесь мы заживо хороним семьи в братских могилах:



А здесь мы бросаем младенцев в колодец, чтобы было страшнее:



Ну, а начинают они с самых юных лет:



На взгляд с другой стороны, это кажется сущим и смехотворным бредом. Но миллионы людей в Северной Корее твёрдо верят в то, что американцы хотят вторгнуться в их страну, чтобы сбрасывать детей в колодцы, не меньше, чем в завтрашний рассвет. Для чего нам вторгаться в Северную Корею? Есть ли рациональное обоснование миллиардных трат, необходимых для подобного военного вмешательства?

А, ну да! Нам ведь ни к чему рациональные обоснования. Ведь мы – монстры.

С нашей точки зрения, смысл трюка, конечно ясен. Неудачливый режим в стране, где угнетённое население бедствует, может выглядеть достойно лишь на фоне монстров.

Проблема в том, что мы все так поступаем. И это приближает нас к сути дела:


5. Вера в монстров оправдывает наши плохие поступки
Вы подвергались когда-либо нападению? Попадали в аварию по чужой вине? Может быть, вам доводилось поскандалить с продавцом в каком-то магазине? Рассказывая ту историю впоследствии, вы ведь приправляли её немного? Ну, скажем, делали грабителя покрупнее и пострашнее, а того водителя – более безбашенным? Это вполне естественно – чем опаснее, тем интереснее, соответственно, более страшная история соберёт больше внимания (забавный факт: наука говорит, что отрицательные события воздействуют на наш мозг приблизительно в пять раз сильнее, чем положительные).

Но имейте в виду: раз за разом рассказывая приукрашенную версию, мы начинаем воспринимать её, как реальную. Грабитель/водитель/продавец, запечатлённый в рассказе, становится монстром. И вся человеческая культура представляет собой цепочку историй, пересказываемых вновь и вновь.

И конечно, вы рассказываете свою историю всем встречным и поперечным не для того, чтобы поведать о том, с каким плохим парнем вы столкнулись, а для того, чтобы поведать, каким плохим он был по сравнению с вами. Изобразив его хуже, вы начинаете выглядеть лучше. Это – наша личная версия той самой корейской пропаганды.

Например, журналист и блогер – великий Фред Кларк, упоминал о занятном случае, когда его газета напечатала ужасную статью о каких-то местных пацанах, сжёгших заживо котёнка. Странность состояла в том, что все комментарии читателей выражали неодобрение по отношению к сжиганию котят, представляя будто бы мнение меньшинства:

«Если бы вы стали читать комментарии не сначала, то у вас сложилось бы впечатление, что кто-то из предшествующих комментаторов выступил в поддержку сжигания котят. И хотя подобных комментариев фактически не существовало, каждый новый читатель как бы противопоставлял себя воображаемой группе адвокатов поджигателей котят или отвечал ей».

Им недостаточно было знать, что какие-то нехорошие дети замучили котят. Им хотелось верить, что все кроме них самих жгут котят. Вы можете догадаться – почему. Представьте, как легко было бы жить с единственным моральным запретом – «не убий котёнка». Именно для этого нужны монстры-поджигатели котят – они понижают моральные стандарты для нас. Именно поэтому существуют низкопробные ток-шоу – сравнивая себя с их участниками, любой может поднять самооценку.

Поэтому монстры, порождённые обществом, могут рассказать многое о самом обществе. В самом деле, во всех популярных историях будут присутствовать монстры, максимально отличающиеся от нас. Вспомним «Звёздные войны» – найдётся ли в реальности идиот, готовый заявить, что он на «тёмной стороне»? В «Гарри Поттере» и бесчисленных фэнтезийных вселенных присутствуют волшебники, практикующие «чёрную магию» или «тёмные искусства». Вы можете представить себе учёного, работающего над какой-либо технологией в сфере химического оружия или агрессивной рекламы, который официально назвал бы своё ремесло «тёмной наукой»? Вы можете предположить, чтобы реально существующий политический лидер окрестил свою штаб-квартиру «Звездой смерти» или «Горой рока»?

Конечно, нет. Но нам необходима вера в то, что злые люди знают о том, что они злые, иначе получается, что можно быть злым не подозревая этого. Я хочу сказать, что если мы и покупаем шоколадку, при производстве которой использовались детское рабство или загрязняющие планету машины, то делаем мы это не со зла, а просто так, без учёта последствий. Не то, что Гитлер, или банкиры, разрушающие экономику, или поджигатели котят, которые каждый день просыпаются с мыслями о новых злодеяниях. Это ведь так не похоже на Гитлера – думать о спасении мира.

Так что не важно, сколько раз вы голосовали за урезание продовольственных талонов, а потом покупали себе яхту, ведь вы могли бы поступить ещё хуже. Вы могли, в конце концов, стать одним из этих насилующих/убивающий/ленивых/глупых/жадных/жестоких монстров, которыми наполнен мир, и только ваш уникальный моральный кодекс препятствует ужасному превращению. А монстры, они где-то там. Они должны быть там. Ведь иначе, монстры – это мы.