Идиомы

«Овация» – Происходит от латинского слова,означающего «офца».
Почему это мирное и вялое животное стало символизировать шумный успех? Потому что для успешных военачальников и других лиц,совершивших выдающиеся гражданские подвиги,у римлян было принято устраивать «триумфы»-парадные шествия с обязательными жертвоприношениями. Во время большого триумфа закалывали быков, а во время малого, за чуть меньшие достижения, под нож шли овцы.

«Не в своей тарелке» – Это выражение стало таким привычным и понятным,что его странноватый смысл совершенно не ощущается тем, кто его произносит. Но в свое время,примерно 150 лет назад, оно наделало немало шуму. Все просвещенное общество Москвы и Петербурга хохотало над горе-переводчиком, который, взявшись переписывать на родную речь модный французский романчик, наляпал там кучу ошибок.
Даже в таком распространенном выражении, как «n’etre pas dans son assiete» («не в свойственном ему положении»), он умудрился перепутать похожие слова-«положение» и «тарелка» и, не став особо раздумывать над тем, что получилось, решил, что сойдет и так.


«Лодырничать» – Доктор Фердинанд Юстус Христиан Лодер, открывший в начале XIX века в Москве «заведение искусственных минеральных вод», конечно, рассчитывал на успех, но действительность превзошла самые смелые его ожидания. Кучера и лакеи, по три часа ожидавшие своих господ, лежавших под зонтиками в шезлонгах с кружками минералки, создали слово, точно описывающее вышеупомянутое занятие. «С самого полудня лодыря гоняют», – вздыхали они друг другу и удрученно почесывали взмокшие от пота кудлатые бороды.


«Трагедия» – Слово «трагедия» означает «песнь козлов». В Древней Греции трагедиями называли пьесы божественного содержания, которые сопровождались выступлениями хора, наряженного в маски, изображавшие головы этих божественных же парнокопытных.
Кстати, печального в этих пьесах вполне могло и не быть, хотя, конечно, вмешательство богов до добра героев обычно не доводило. Так что в конце
концов слово «трагедия» стало означать нечто вроде: «А щас прольетца море крови, все сперва будут долго страдать,а потом в жутких мучениях
скончаются».


«Шаромыжник» – Появилось словечко в самом начале XIX века, вскоре после наполеоновской кампании. Остатки французской армии, как тебе мой друг известно, отступали по смоленской дороге, лишенные какого бы то ни было снабжения. Снабжались сами-за счет набегов на близлежащие деревеньки. Причем с оружием нападали редко: нелегко обмороженными руками в голодном бреду отмахиваться от вил с косами.
Поэтому к местным жителям обращались робко и ласково: «Мон шер ами»! Дорогой друг, не найдется ли у тебя чего-нибудь пожевать, ибо все люди-братья и очень кушать хочется!»
«Шер амыг» кое-как подкармливали, и те шли себе дальше, заселяя просторы нашей страны новым замечательным выражением.


«Вернемся к нашим баранам» – Этой фразе 537 лет. В 1469 году впервые был поставлен ставший знаменитым средневековый фарс «Адвокат Пьер Патлен». Сюжет фарса невероятно запутанный, на то он и фарс, но центральной ее частью является сцена в зале суда. Судят человека, подозреваемого в том, что он украл стадо баранов у своего патрона, однако судебное разбирательство постоянно запутывается, из-за того что все его участники ссорятся, скандалят и обвиняют друг друга в самых разных грехах.
Так что судье приходится раз десять произносить фразу: «Revenons a nos moutons!»-«Так вернемся же к нашим баранам!»


«Глуп как пробка» – Чем пробка глупее вилки, комода или, скажем, онтогносеологии, сможет объяснить только тот высокоэрудированный гражданин, который знает эту поговорку в полном, неусеченном варианте, звучавшем так: «Глуп как пробка, куда воткнешь-там и торчит». Конец этой очень распространенной фразы постепенно перестали произносить (зачем? И так все знают, что там дальше) и досокращались до того,что теперь почти никто и не помнит, из-за чего пробку так обидели.


«Катавасия» – Коты и Васи тут ни при чем, хотя от тех и других тоже порой бывает много шуму и неприятностей. Это смешное для русского слуха словечко имеет самое высокопарное древнее происхождение: оно из греческого языка, да еще и прямиком из церковной службы. Означает оно «схождение» и описывает тот момент, когда в некоторых торжественныхслужбах два хора, (клироса), спускаются со своих мест в центр храма, сливаются в один и совместно исполняют песнопение. Даже после долгих репетиций это схождение не всегда проистекало гладко, так что неудивительно,что «катавасия» стало означать путаницу, бедлам и неразбериху.


«До свадьбы заживет» – Что именно должно зажить до свадьбы-уже никто не помнит. А зря. Потому что до свадьбы не заживает-это медицински установленный факт. Но сей анатомическиймомент был неизвестен необразованным деревенским барышням, которым развратные хлопцы шептали эти слова на ушко, пытаясь завлечь селянок на сеновал. Кстати, «ничего, все срастется» – из той же оперы, а вовсе не про сломанные руки и ноги.


«Пролететь как фанера над Парижем» – В начале эры воздухоплавания во Франции состоялась акция-пролет дирижабля «Фланер» над Парижем. В те времена любые события такого плана обязательно сопровождались многочисленными газетными комментариями, так что несколько дней весь мир с интересом следил за судьбой «Фланера» и обсуждал его полет за вечерними чаепитиями. Аппарат благополучно налетался и забылся, а вот выражение осталось. Правда,так как уже никто не помнил ни про какой «Фланер», то вначале он обрусел, превратившись во «Фланеру», а потом где-то потерял букву «л». В результате и получился будоражащий воображение своей загадочностью образ – «фанера над Парижем».


«Ксива» – Этому жаргонному словечку, самое меньшее, три тысячи лет. Именно ксивы спрашивали иерусалимские стражники у Христа и его апостолов, потому что на арамейском это слово означает «бумаги», «документы». А в русский жаргон оно пришло с помощью образованных еврейских бандитов и мошенников, которые в начале XX века составляли немалую часть криминального мира Одессы и Киева. Еврейское происхождение (из идиша и иврита) вообще имеет около 10 процентов слов блатного словаря-например, «пацан», «шмон», «шмот», «шухер», «малина», «блат», «параша».


«Голод не тетка» – И опять мы имеем пример того, как, отрезав хвост, все о нём благополучно забывают. Почему «не тетка», а хотя бы не «не дядька»?
А потому, что в целом виде фраза имела вполне удобопонимаемый смысл: «Голод не тетка, пирожка не подсунет». То есть в отличие от мягкосердечной женщины-родственницы, которая хоть украдкой, да подкормит, голод не знает никакого снисхождения.


«Остаться с носом» – Почему остаться с носом плохо? А без носа лучше, что ли? Нет, создатели этого фразеологизма вовсе не были фанатиками безносости. Просто 300 лет назад, когда он возник, слово «нос» имело еще одно значение, по важности почти не уступавшее основному. Означало оно «взятка», «подношение», то есть то, без чего в тогдашней России, да и не только в тогдашней, шагу ступить было нельзя. Если человек, понесший взятку, не сумел довориться с чиновником, он, соответственно, оставался со своим носом и чувствовал себя по этому поводу неважнецки.


«По гамбургскому счету» – В конце XIX-начале XX века мир охватила лихорадка французской борьбы. Во всех цирках второе отделение отводилось усатым силачам в полосатых трико, которые к восторгу публики смачно возили друг друга мордой по опилкам, выполняя все эти восхитительные риемы: суплес, рулада, тур-де-бра, нельсон, партер.
Чемпионы были популярнее певцов, актеров и князей; имена Поддубного, Буля и Ван Риля знал каждый уважающий себя ребенок старше трех лет. А вот о том, что вся эта борьба была сплошной фикцией наподобие современного рестлинга, знали очень немногие.
Сценарии боев расписывались заранее, и зрелищность была куда важнее спорта. Импресарио борцов продавали турнирные результаты своих подопечных, на псевдототализаторах делались состояния.
И лишь раз в году лучшие борцы съезжались в Гамбург, где арендовали себе арену и тайно, почти под покровом ночи, в честных поединках выясняли, кто из них на самом деле лучший, а кто-просто раскрашенная в полоску усатая кукла.


И наконец- «Конь педальный» – А это мифическое существо, незаконнорожденный кузен кентавра и тянитолкая, возникло из стремления советской промышленности дать все лучшее детям. Самые блестящие умы нашей оборонки были брошены на то, чтобы создать идеальный гибрид лошадки на колесиках с велосипедом. Мутант получил официальное наименование «конь педальный» и в конце 1950-х годов был запущен в массовое производство. Дети и родители были в экстазе. Ездить на конике, привычно отталкиваясь ногами,детишки не могли: мешали торчащие педали. А крутить тугие и корявые педали тоже не получалось – редкий мускулистый ребенок мог осилить дистанцию в несколько метров, после чего обычно благополучно падал, так как излишней устойчивостью конструкция тоже не страдала.Спустя несколько лет, конестроители вынуждены были признать свое фиаско, и конь педальный исчез с прилавков, но навсегда остался в памяти народной.